Сухая статистика говорит – возрождение в наших местах после войны шло быстро, как и по всей стране. Каков был вид нашего поселка в то время. Хочется начать с почты. Размещалась она в те дни в доме Зубковых на улице Ленина, почти напротив теперешнего магазина № 10. Это – обыкновенная пятистенка, в правой половине дома жили хозяева, Егор Зубков с женой, а в первой от входа и размещалась почта. Дом этот казался тогда самым главным в посёлке и необыкновенно притягательным: сюда приходили с фронта письма наших отцов, потому что война ещё продолжалась, хотя и шли её последние дни. Отсюда же приносили во многие дома извещения на первые посылки. Помню, как десятки женщин разного возраста, но в основном молодые, шли к дому Зубковых, чаще всего в выходные дни, с ними обязательно ребятишки. В лицах – радостное и неподдельное любопытство, ожидание: а что получим? Весь воздух вокруг дома Зубковых пропах чем-то вкусным и казался розовым, он был разогрет ароматами пудры, духов, мыла, издававшего какой-то экзотический, непривычный запах. Вот и мы с матерью почти в канун Дня Победы получили посылку из Берлина от отца: тоже мыло и пудра, одеколон, а еще платочек, бордовый белыми цветочками.
Поселок не только поднимался, но и потихоньку веселел. В сосновой роще за базаром появился стадион – любимейшее место отдыха всех жителей посёлка на долгие годы. Вскоре на стадионе уже гремели футбольные баталии. Дни футбола в послевоенном Селижарове были всегда большим праздником. Воскресный народ со всех сторон спешил к стадиону. Тут же среди сосен – киоски с морсом, лимонадом и пивом, спортивная раздевалка, у которой торчали мальчишки в ожидании выхода обеих команд и пробежки их к центру стадиона.
Занимались скамьи вокруг поля; люди одевались по возможности нарядно, во всё лучшее, что у них было, уцелело с довоенной поры, начинало потихоньку приобретаться уже в новые времена; говор, смех, ожидание. Только и слышалось: «Где Креусов, где Лёшка Герасюк?».
И вот торжественная пробежка команд. Среди известных футболистов тех лет – однорукий Вениамин Мозгалин, игравший очень энергично, памятный многим ещё с довоенных дней. Сапожник высокого класса и футболист, которого все звали Ваня Кимряк, молодой, так и светившийся здоровьем, но совершенно лысый. Но вот буря восторга – появились Герасюк и Креусов, всеобщие любимцы селижаровцев.
Лишь два слова об их игре, потому что говорить о них нужно было бы долго. Герасюк невысокий, ладненький, лицо живого, азартного настроя. Бегает он как-то округло, отобрав мяч у соперника, ведёт его так, что к нему уже никому не подступиться. И вдруг — внезапный удар: никто ничего не успел заметить, а мяч уже в воротах противника. Легко понять восторг стадиона. Миша Креусов играет без видимой лихости и напора. Но его ни на минутку не оставляют футболисты команды соперников, кружат и кружат вокруг, настороженно опекая. А дело в том, что Креусов славится своим пушечным ударом. Мощный удар с любой точки стадиона – вратарь с мячом влетает в ворота.
Молодёжь поселка любила вечерами в летние дни устаивать прогулки на лодках вверх по Волге, с гармошкой, с песнями. На лодках тоже все сидели в военной ещё форме. Но примерно через год и наши соседи Женя Мозгалин, Веня Веселов и Саша Мясников в штатских костюмах. Это событие отметила вся улица. А костюмы шил им Сергей Владимирович Веселов, стрелочник-железнодорожник и умелый портной.
Всё то, что в эти годы было свойственно жизни поселка, происходило и в деревне.
В районе в те годы всего было 24 мельницы, 16 шерстобоен, 10 маслобоен. Несли свою службу 47 кузниц.
В те годы в районе гремели имена передовиков колхозной жизни: доярка З. Алябина, свинарки А. Травкина и Е. Орлова, трактористка З. Бодунова… Доярка Анастасия Матвеевна Жукопцова была награждена за свои успехи орденом Ленина.
В более чем двадцати колхозах появились свои грузовые машины, разнообразный сельхозинвентарь, передовой по тем годам. Деревни постепенно радиофицировались. Электрификация началась попозже, в основном в 60-70-е годы.
В те годы активно использовались 59 тысяч гектаров сельхозугодий. В первые же послевоенные годы казалось, что все надежды становятся реальностью. Наверное самым первым предприятием в поселке был льнозавод. Льнозавод официально назывался Черногрязским. Там работало много знакомых – отцы-матери одноклассников, старшие братья. Тогда ещё у нас не было крупных предприятий – стеклозавода, маслозавода, хлебозавода. Поэтому именно льнозавод был главным из поселковых предприятий. Постепенно он обрастал жилыми домами, всякого рода подсобками. В поздние осенние дни вся огромная территория вблизи льнозавода полнилась скирдами льна: они стояли, как огромные корабли – увозили одни, тут же возникали новые. От льнозавода отъезжали возы с готовой продукцией, навстречу колыхались другие – с льнотрестой. Много лет подряд со всего района свозились сюда льнотреста из большинства наших колхозов.
Несколько ближе льнозавода, впритык к сосновому лесу, даже и углубившись в него своими загонами, располагался заготскот. Все послевоенные годы огромные загоны были забиты ревущим скотом. Как ни удивительно, но этот окраинный угол посёлка примерно на два десятилетия был одним из примечательных у нас; здесь, несмотря на все её особенности, так или иначе, но бурлила жизнь. Сюда сдавали скот колхозы, жители поселка. Сюда вели и колхозники со всего района своих коровушек, когда припирала нужда. Скажем, нужно было срочно расплачиваться с чрезвычайными налогами, которые тогда тяготели над всеми, особенно в деревнях.
Все это исчезло постепенно: вот нет одного загона, второго… Постепенно уменьшалась территория заготскота. Сносились домики, дома побольше. А в конце 80-х исчезла и контора заготскота – длинный, крепкий хорошей рубки дом слева от дороги, если идти в направлении льнозавода.
Селижаровская чайная… Этот дом с большими окнами стоял на возвышении вблизи мостика через Демидов ручей. Много с ней было связано. Войдёшь в чайную – всегда гул голосов. Столики, покрытые голубой клеёнкой, почти все заняты: командировочный люд, тогда наезжих в поселке было немало, всякого рода инструкторы, толкачи, поверяющие… Здесь же обедали, перекусывали председатели колхозов, мужчины и женщины после какого-нибудь актива, совещания в райкоме, райисполкоме. Тут и наши, поселковые, у кого есть время или завелись денежки. Гудит столовая; слева – буфет, справа, где заканчивается довольно вместительный зал, в стене – дверь – за этой дверью очень чистенький, светленький маленький зальчик, в котором иногда собиралось погулять местное начальство. Исчезла эта столовая, в 70-е годы. Так всё менялось в поселковой жизни: одно исчезало, появлялось другое.

Из книги Г. А. Немчинова «Вечный дом: Книга о Селижаровской земле». – 2003 г.
Эту информацию подготовила и предоставила библиотекарь — краевед Центральной Библиотеки Селижарова М.Н. Соколова.