Довольно часто в последнее время бывая во Ржеве, давно обратил внимание на поклонный крест с мемориальной табличкой в память об отце Матфее Александровиче Константиновском (6 (17) ноября 1791г.р., уроженце села Константиново, Новоторжского уезда, Тверской губернии — 14 (25) апреля 1857г., Ржев, Тверская губерния. Стало интересно, что это за человек, единственный из всех, упокоившихся за алтарём утраченного ныне Ржевского Успенского Кафедрального собора, кто удостоился чести восстановления если не персонального надгробия, то вот такого памятника? Напомню, самого собора Советская власть нам не сподобилась оставить, и его функции в наше время во Ржеве исполняет Собор в честь Оковецкой иконы Божией Матери, освящённый в 1831 году.
Что же касается уважаемого протоиерея, то мы ознакомились с его биографией во всемирной паутине, почитали статьи, послушали видеопередачи, и даже побывали на экскурсии у настоятеля Ржевской Покровской Старообрядческой церкви. Таким образом, собрали довольно разностороннюю информацию об этом человеке.
Что можно сказать? Да, действительно был достойным подвижником в части проповеди православия. И вместе с тем являлся таким же упорным противником и борцом с таким явлением в истории Русской Православной церкви, как Старообрядчество. Сами ржевские старообрядцы признают его бесспорные успехи на данном поприще.
Из общей истории нашей страны все мы помним, что вторая половина XVII века, после относительного затишья, выдалась в нашем Государстве снова очень неспокойной и прямо скажем — трагичной. По приказу Алексея Михайловича (Тишайшего) стрельцы взяли штурмом Соловецкий монастырь, вырезав после этого всю братию, бившую челом царю с просьбой разрешить им и дальше богослужения по старому Уставу; в Боровске в это же время были умучены голодом знатные боярыни Морозова и Урусова, и до воцарения Петра Первого все эти неприглядные, ужасные вещи продолжались.
При Николае Первом началась новая волна гонений на последователей Древлеправославия, как они нарекли себя сами. С 1822 года нарастали эти, так называемые «николаевские гонения». Как писали старообрядческие историки, личность Николая I они даже сравнивали с такими историческими гонителями христианства, как императоры Нерон и Диоклетиан. Звучит, по меньшей мере странно, но во времена Крымской войны – тяжелейшего для нашей страны испытания, Николай Первый собирал совещания для обсуждения опасности, исходящей от старообрядцев. Перед этим ещё старообрядческий колокольный перезвон запретили… В общем, боролись, как против настоящих «врагов Государства»! Что оставалось старообрядцам? На их священнослужителей после 1832 года стали проводиться настоящие вооружённые облавы с широким привлечением армии. Проводились такие облавы и в Московской, Смоленской, разумеется – в Тверской губерниях. Однако, ржевская городская власть издавна проявляла, как сей-час модно выражаться, толерантность и беглых из новообрядчества священнослужителей не выдавала. Храмов своих старообрядцы не могли иметь в принципе, и вместо них строили так называемые «гостевые избы» — моленные дома. Служба проводилась в строжайшем секрете от посторонних, а для того, чтобы «не оставлять улик», по её окончании все книги, иконы, посуда и пр. необходимая утварь уносились разными людьми по своим домам. И вот таких моленных дома с древних времен, чуть ли не с XVII века, в Ржеве было два: по одному на правой и левой сторонах Волги.
Таким образом, вероятно самую первую и древнюю молельную избу у старообрядцев «отжимал» человек, особо, так сказать, приближённый к «новообрядческому» протоиерею, настоятелю Успенского собора, отцу Матфею Константиновскому.
А дело было так. Как написал в 1926 году в сборнике «Ржевский край» старообрядец с фамилией Долгополов, жил в середине XIX века во Ржеве такой видный гражданин – Евграф Васильевич Берсенев, природный (цитирую) старообрядец! Человек был такой же благочестивый, как и отец Матфей, не пропускал ни одной Всенощной, но только крестился двумя перстами! Берсеневы были известными в городе купцами и промышленниками, меценатами. А сам Евграф Васильевич многократно избирался городским головой. В 1872 году именно его просила Ржевская городская дума составить ходатайство о перенесении Святых Оковецких икон Животворящего Креста и Божией Матери Одигитрии Оковецкой на 1 месяц из села Оковцы в город Ржев, и передать это ходатайство через Архиепископа Тверского и Кашинского в Святейший Синод. Уже сама организация данного широкоизвестного и за пределами даже Тверской губернии мероприятия показывает нам твердость и неотвратимость характера Евграфа Васильевича. Для него препятствий не существовало.
Если добавить сюда пару слов про подготовку крестного хода из села Оковцы во Ржев, то мы же знаем и упомянули в начале статьи, что в 1831 году во Ржеве появился новый действующий храм в честь Явленной Оковецкой иконы. В некоторых статьях ошибочно указано, что иконы приносили сюда, хотя таких сведений в серьёзных источниках и вообще нигде мы не встречали. Не приносили Чудотворную икону Богородицы Оковецкой в Собор, освящённый в её честь. В Успенский собор Ржева икону приносили, но только на Праздничные службы, а всё основное время Явленные Оковецкие иконы находились в маленькой Владимирской церкви при богадельне, основным попечителем которой и одновременно старостой этой церкви являлся… Правильно! Евграф Васильевич Берсенев.
И когда ржевские священнослужители (официальной Православной Церкви) поняли, что иконы понесут туда, а не в Собор, они, как бы так сказать, очень удивились. Но сделать ничего не смогли. Вот, какие возможности были у Евграфа Васильевича, крещённого и большую часть жизни прожившего в Древлеправославии. Однако интересно, что с некоторых пор Евграф Васильевич, как следует из источников самой старообрядческой общины, весьма близко сошёлся с отцом Матфеем Константиновским. По всей вероятности, отец Матфей стал его духовником, как он был духовным отцом для многих своих прихожан, в том числе весьма высокопоставленных. Среди таковых был всеми любимый писатель Николай Васильевич Гоголь, например.
Но однажды, произошло печальное для старообрядческой общины города Ржева событие: 7 января по Юлианскому календарю 1856 года отошёл ко Господу духовник ржевской общины, отец Василий, бывший священнослужителем в течение 40 лет. Через некоторое время Городской Голова (Глава по старому стилю), Евграф Васильевич вызвал к себе инженер-архитектора и поручил тому составить проект строительства капитального моста через Волгу. До этого времени мосты через Волгу были временные – деревянные, которые не выдерживали ледохода. Для составления бумаги на имя Генерал-губернатора нужны были подписи, которые, разумеется, были довольно быстро собраны. Ещё примерно в это же время собирали «подписи рук» для выделения казённой земли для строительства домов ямщиков. И дальше эти подписи были соединены с подписями купцов и отправлены царю с заголовком: «Прошение о том, что Ржевское старообрядческое общество просит свой молитвенный дом посвятить под единоверческую церковь с имуществом и прихожанами». И 19 февраля 1857 года через министра, генерала Александра Петровича Толстого сие прошение легло на стол Императора Николая Павловича. Царь с воодушевлением поставил на нём свою подпись.
Когда старообрядцам зачитали царский Указ понятно, что разразился скандал. Вокруг молитвенного дома собралось человек 250, в основном стариков и женщин с детьми. Они сначала не поверили, попросили жандармского полковника, который зачитывал царский Указ, показать им подпись царя. Вместо подписи был отдан приказ поливать их водой в зимний месяц. Проезжавший мимо родственник городского головы – почётный гражданин Александр Алексеевич Берсенев, узнав в чём дело, мгновенно направил своих лошадей к городской управе (магистрату). Под его угрозой ударить в набат, пожарные команды были отозваны от моленного дома, но противостояние не прекращалось.
Были вызваны армейские части. Люди не уходили в течение нескольких дней, частично сменяя друг друга. К следующим выходным (а дело началось в середине недели) в Ржев прибыли Тарутинский и Старицкий полки, которые взяли «протестующих» на коленях старообрядцев в кольцо. Затем людей отвели на городскую окраину и заперли в доме, предназначенном для пленных турок. Им предложили еду, но от рыбных (со снетками) щей старообрядцы отказались, так как стоял Великий пост, и взяли только хлеба и воды, а также попросили повидаться с близкими, так как думали уже, что увидят их в последний раз.
По прошествии недели из столицы (Санкт-Петербурга) прибыл генерал по фамилии Ефимович, который был практически единственным из всего начальства, который поговорил с людьми, как с равными и без чиновничьего чванства. Люди его послушали, кроме одного старообрядца по фамилии Морозов (Николай), который был немедленно заключён в острог. Генерал Ефимович сдержал слово офицера. В четверг на третьей неделе Великого поста Указом Его Величества Государя Императора все участники этого пассивного сопротивления были освобождены от преследования, Морозов выпущен на свободу.
В дальнейшем ситуация статус-кво во Ржеве сохранялась. Несколько богатых купеческих семей согласились перейти в т.н. Единоверческую церковь. На этом данная операция властей и закончилась, так как простые члены старообрядческой общины ушли в ещё более глубокое «подполье». Поначалу службы проводились у них в домах, со временем стали строить новые моленные избы, а официальные городские власти продолжали смотреть на эту практику частично сквозь пальцы, но под любым серьёзным предлогом отжимали очередной моленный дом под нужды церкви официальной. Позднее приключилась новая история, когда один такой дом сгорел, хотя и разрешение на него было ранее выдано. И после пожара восстанавливать запретили.
В итоге нашёлся купец по фамилии Каботов, который выкупил участок, построил дом, а потом продал обратно общине. Как говорят нынешние члены ржевской общины, такая же схема продолжает жить и в наши дни, что выглядит откровенно странно, когда мы говорим о народном единстве.
Так вот, здесь снова хочется вспомнить нашего, оковецкого отца Андрея Илларионовича Воскресенского, который без всяких больших связей во властных кругах, без привлечения пеших и конных полков, одной своей добротой и отзывчивостью к простым людям сумел заполучить доверие и уважение не только всего Ржева и Зубцова, но даже и отдалённых старообрядческих общин, например, сычёвской общины. А ведь и ныне здравствующие старообрядцы помнят про тот крестный ход, который ежегодно проходил из села Оковцы в города Ржев и Зубцов. Оказывается смоленские старообрядцы прекрасно знали о том, когда в Ржеве пребывают Чудотворные Явленные Оковецкие иконы и приходили за 60 – 80 вёрст из соседней губернии, чтобы помолиться в маленькой Владимирской церкви, в большом Успенском соборе во Ржеве или в маленькой Вознесенской церкви Зубцова. Как можно себе представить, шли они тоже не один день, и по рассказам старожилов люди из простых приходов новообрядческой церкви принимали этих людей, давали им кров и возможность переночивать в своих домах. И происходило это без всяких указаний «сверху», разумеется. А было всё так потому, что людей объединила одна благая цель – повидаться с уникальной, Чудотворной Оковецкой иконой Богоматери. Они чувствовали настоящее единение, хоть их и разделяли какие-то формальности.
P.S. Не разобрали мы с Вами только один вопрос: что же произошло с Евграфом Васильевичем, почему он так резко переменился в отношении своих бывших сообщинников? А дело было так… У Евграфа Васильевича родился внук, крещенный также, в честь деда, Евграфом. И старообрядец Берсенев крестил внука в Православной церкви, официальной. То ли он уже сошёлся с протоиереем Матфеем, то ли это была воля стороны отца (мужа дочери Берсенева), а фамилия новорожденного была уже Дьяков. Мы не знаем. Но Евграф Васильевич совершил ошибку. Он захотел «доправить» ещё младенца у отца Василия, того самого упокоившегося отца старообрядцев. А попечители этого прихода ему запретили. Понятно, что обида страшная… Ваш бы верный слуга вообще глупостей натворил бы, наверное? Но если разобраться на трезвую голову, то непонятно желание Евграфа. Вообще, в XIX веке именно во Ржеве сложился такой симбиоз двух церквей, при котором люди, которых было, пожалуй, большинство при рождении крестили детей в церкви, воспитывали, как считали нужным в старой вере и традиции, а по достижении 18 лет он уже принимался в общину. И это всех устраивало. Так что, тут дед Евграф переборщил, конечно, и сам запутался. Главное, что у нас сей-час есть свобода: свобода мысли, свобода совести и право принять веру. Каждый волен поступать так, как считает правильным – не в ущерб другим.

Автор статьи Образцов Андрей Сергеевич краевед-любитель, внутренний турист и блогер.

К сборнику статей по истории Селижаровского края»