Этот рассказ мы начнем с краткого напоминания об уже известных нам событиях, происходивших с лесным имением Дружногорка, Ржевского уезда Тверской губернии накануне Первой мировой войны.

«1913 года, апреля первого дня, явились к  Анатолию Михайловичу Соболеву, ржевскому нотариусу, в конторе его, на Князь-Федоровской стороне, 45 квартала, в доме Ловягиных, лично ему известные и к совершению актов законную правоспособность имеющие бывший Коллежский регистратор, а ныне Губернский секретарь Леопольд Леопольдович Шудибиль и Помощник Присяжного Поверенного Алексей Алексеевич Петровский…    ».

Такой художественной фразой открывал дело №28541 за 1913 год о продаже лесного имения Дружногорка  ржевский нотариус Соболев. Приличное по тем временам, можно сказать — образцовое лесное хозяйство переходило из рук выходцев из восточных германских земель Шудибилей к потомственному почетному гражданину города Риги Вильгельму Людвиговичу Керковиусу.

Упоминание в справке об этой сделке фрагмента служебной карьеры Л.Л. Шудибиля помогло нам в дальнейшем определить, что именно Леопольд Леопольдович, будучи вначале причисленным к отделу сельской экономии и сельскохозяйственной статистики, с августа 1906 года продолжил служить в отделе статистики Главного Управления Землеустройства и Земледелия, о чем было сообщено в воскресном, еженедельном выпуске журнала Известия, издаваемого вышеуказанным ведомством, 29 октября 1906 года. Дело в том, что в копии Высочайшего приказа по Управлению перечислялись только фамилии, без инициалов (вероятно, в целях экономии бумаги и чернил), а мы то с Вами знаем, что в то время в Селижаровском крае проживало двое совершеннолетних Шудибилей, поэтому потребовалось уточнение.

Итак, теперь мы в курсе, что Леопольд Леопольдович непосредственно занимался сельско-хозяйственной статистикой. Это и в прошлые и в нынешние времена было делом чрезвычайно важным. А после того, как нам попался в руки еще один отсканированный документ, но уже за соавторством брата Л.Л. – Федора Леопольдовича Шудибиля, не осталось более ничего, как восхититься точности и глубине статистического анализа, проводившегося сто лет назад, в эпоху, когда ни о каких цифровых устройствах, кроме деревянных счет, мир еще не знал!

Как мы помним, Федор Леопольдович был активным участником Земского собрания и различных общественных благоустроительных инициатив. В материалах Российской национальной электронной библиотеки недавно обнаружился протокол заседания Ржевского уездного комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности от 16 июня 1902 года. Среди участников данного заседания числились небезызвестные нам Ф.Л. Шудибиль и Н.И. Архангельский (мы писали о Николае Ивановиче в статье про уездное дворянство Селижаровского края).

Заседание было долгим. Для обозначения пунктов в протоколе были использованы почти все буквы тогдашнего русского алфавита (коих было существенно больше, нежели в наше время). Обсуждались такие насущные для деревенской жизни вопросы, как: борьба с пожарами, соблюдение необходимых дистанций при возведении деревянных построек, организация народных (вольнонаемных) пожарных дружин и снабжение их всем необходимым для борьбы с огнем. Обсуждался вопрос кредитования и стимулирования путем предоставления кредитов крестьянам за переход на более прогрессивные системы землепользования, в частности – за переход от трехпольной системы к травопольной. Вскользь прошлись по вопросу организации образцовых фермерских хозяйств с целью демонстрации сельским жителям новых, прогрессивных методов хозяйствования на земле. В общем, читал и испытывал какое-то «дежа вю». Если включить любую современную телепередачу по сельскому хозяйству, думаю, услышим примерно все то же самое. Надо, правда, признать, что во времена Шудибилей на селе, конечно, очень остро встал вопрос малоземелья и дробления земельных наделов.

Е.В. Дьяков в своей записке «Обиход общинного хозяйства, его главные нужды и тормозы», представленной к рассматриваемому нами заседанию, писал, что в 60х годах 19 века, при освобождении крестьян от крепостной зависимости в Ржевском уезде (в Осташковском возможно было еще хуже), в большинстве случаев крестьяне получили по 4 десятины на душу мужского пола, а иногда еще меньше.

«С тех пор прошло 40 лет. Благодаря естественному приросту населения, которое за это время увеличилось минимум на 40%, отношение количества земли к количеству населения в настоящее время, конечно, уменьшилось» [и значительно]. Причем, отдельно было указано, что: «благосостояние крестьянской семьи зависит главным образом не от абсолютного количества земли, находящейся в ее распоряжении, а от того, сколько в этом числе семья имеет земли пахотной. Недаром сложилась и пословица: «не поле кормит, а нива».

В протоколе заседания комитета был приведен очень качественный анализ экономической рентабельности крестьянского хозяйства, сложившейся накануне Первой мировой войны и последовавших за ней революционных событий.

Итак, в основном, в Ржевском уезде в общинных крестьянских хозяйствах в начале 20 века практиковались три типа хозяйств:

1 – трехпольная система с преимущественным посевом в яровом поле овса;

2 – трехпольная с преимущественным посевом в яровом поле льна;

3 – четырехпольная с посевом в одном из полей клевера.

Эти системы уже были более эффективными, чем тип хозяйства в середине 19 века, когда сложилась и длительное время использовалась простая трехпольная система: одно поле ржи, второе – овес с небольшой долей картофеля, третье – под паром.

Что же получал крестьянин Селижаровского края со своего надела в начале века 20-го?

Как написано в протоколе Комитета, одна десятина ржи давала приход 56 рублей 25 копеек, десятина овса – 43 рубля 80 копеек, десятина льна — 95 рублей 80 копеек. При этом учитывалось полностью все сырье, включая солому и мякины.

Десятина клевера давала 50 рублей, десятина картофеля – 105 рублей.

Хозяйство второго типа было более выгодным, чем первое и приносило на 32 рубля больше дохода. Но самым выгодным оказалось хозяйство третьего типа, в котором по ¾ десятины было отдано под рожь и клевер, оно приносило с одной десятины 163 рубля, почти на 50% больше, чем приносило хозяйство первого типа. Секрет успеха был прост: введение в севооборот клевера повышало урожайность ржи, овса и картофеля на 15%, а урожай льна — на 20%!

Таким образом, если суммировать все перечисленные виды урожая, прибавить к этому доход от покоса сена, то Комитет о нуждах сельхоз промышленности вычислил валовый годовой доход небольшого крестьянского хозяйства, имевшего всего 3 десятины надельной земли: по 1 типу – 126 рублей, по 2 типу – 158 рублей, по третьему – 176 рублей. Много это было или мало? Для того, чтобы ответить на данный вопрос, нужно соотнести крестьянские доходы перед Первой мировой войной с их же расходами.

Расходы крестьянского хозяйства выражались в: затратах на семена, на содержание лошади, на содержание инвентаря, построек, на уплату налогов и на дрова для сушки овина.

Итого, скрупулезно подсчитав все обязательные крестьянские расходы, Комитет установил чистый доход небольшого крестьянского хозяйства: по 1 типу – 40 рублей с копейками, по второму – 76 рублей, по третьему – без 20ти копеек целых 92 рубля! Как мы видим, от того, насколько крестьянин был более сообразительным в использовании более эффективного типа хозяйства и удачливым при разделе общинной земли, его доход мог превышать минимальный более, чем в 2 раза.

Необходимо учесть, что на этот чистый доход крестьянин должен был весь год содержать свою семью: кормить ее, одевать, освещять и топить избу, покупать какие-то мелкие бытовые вещи, платить церковные требы, справлять свадьбы, поминки и прочие праздничные мероприятия. Для примера, чтобы современному читателю было понятно, о каком ценовом уровне идет речь: выходная рубаха стоила 3 рубля, пара хороших кожаных сапог в начале 20 века стоила 5 рублей, рабочая лошадь – 100 рублей, корова – не меньше 60 рублей, килограмм творога стоил 25 копеек, литр подсолнечного масла – 40 копеек, десяток отборных яиц – 25 копеек. 

Пришли к выводу, что при таких условиях, в которых жило более половины крестьян, земля, находящаяся в их распоряжении, не могла прокормить всю их большую семью. Собственно наименее доходное хозяйство первого типа не приносило средств, достаточных даже для прокормления главы семьи, то есть работающего мужчины (с учетом его одежды). И только в хозяйствах третьего типа от расходов на жизнь хозяина-земледельца оставались какие-то излишки, которые можно было делить на всех остальных его домочадцев. Повторю, речь здесь шла о среднем крестьянском хозяйстве с небольшим наделом в 3 гектара земли, а таких было большинство. Голода не было (ну, такого постоянного, эпизодический случался, конечно, вследствие погодных явлений, неурожаев), исключительно вследствие широкого распространения как кустарных, так и отхожих промыслов, во время которых крестьяне зарабатывали львиную долю своего общего денежного довольствия. Еще можно было наниматься батраком для обработки частновладельческой земли, но там конечно заработки были небольшие. Если крестьянин являлся на наемную работу со своей лошадью, то практиковался способ оплаты исполу, то есть работник претендовал на половину урожая со вспаханной им земли, за вычетом семенных расходов. Но, это в теории, а как было на самом деле, в сухих статистических выкладках не написано. А если неурожай? Может и вообще ничего не получить. Рискованно. 

Причем авторы доклада подсчитали, что средний крестьянин имел всего 283 рабочих дня в году по своим земельным делам, а остальные мог свободно тратить на дополнительные заработки. Для справки, у современного работающего в 2022-м году было 247 рабочих дней по календарю МинТруда. Иными словами, по сравнению с крестьянином начала двадцатого века большинство современных людей прохлаждаются. Шутка, но с долей правды.

К сожалению, после такого подробного и всеобъемлющего анализа каких-то практических и так сказать директивных рекомендаций в протоколе, объемом в несколько десятков страниц не содержалось. Из полномочий у этого комитета была только возможность подавать ходатайства перед более высокими инстанциями, чтобы те уже ходатайствовали перед Высочайшей. 

Заключение по крестьянскому хозяйственному вопросу звучало следующим образом:

«Само собою разумеется, что если мы хотим при этом видеть спокойное, мирное развитие страны, свободное от всяких внутренних волнений, мы должны возможно скорее снять с народа исключительные законы, которые над ним тяготеют, и приравнять нашего земледельца в правовых отношениях к другим сословиям государства». Прекрасные слова, актуальные даже сегодня!

Автор статьи Образцов Андрей Сергеевич краевед-любитель, внутренний турист и блогер.